Билл Шенкли по праву считается одним из самых выдающихся менеджеров в истории футбола. Об его успехах в Ливерпуле, который при нем стал лучшей командой Англии, досконально известно каждому, кто имеет хоть приблизительное представление об английском футболе. Однако работой на Анфилд Роуд биография Шенкли не ограничивается – этому предшествовали десять лет настоящей закалки в "трясине" Футбольной Лиги, в Карлайле, Гримсби, Уоркингтоне и Хаддерсфилде. Об этом периоде карьеры Шенкли часто забывают, но именно тогда происходило становление будущей легенды…

Карьера футболиста Билла Шенкли завершилась 19 марта 1949 года. Ему шел 36-й год и руководство клуба Престон Норт Энд, где Шенкли был капитаном и перед войной выигрывал Кубок Англии, не сомневалось, что Билл свое отыграл. Наверное, так оно и было на самом деле, хотя Шенкс до конца дней своих был уверен, что мог еще "попылить". Но футбольные законы жестоки, и Шенкли, отдавшего клубу без малого 16 лет, попросту поставили перед фактом – он больше не нужен. Разочарованный ветеран вручил свою футболку с четверым номером менеджеру Билли Скотту со словами: "Пусть теперь она сама бегает по полю".

Но на самом деле Билл уже подумывал о работе тренера. Он не надеялся сразу стать менеджером, а потому прошел курсы физиотерапевта и массажиста, зная, что эти навыки первое время обязательно пригодятся. Шенкли регулярно просматривал в газетах страницы с объявлениями о вакансиях в футбольных клубах, следил за новостями об отставках и увольнениях. В январе 1949 года он наконец нашел то, что искал. Играющий менеджер Айвор Броадис из клуба северной группы третьего дивизиона Карлайл Юнайтед за 18 тысяч фунтов продал самого себя в Сандерленд.

Карлайл не был чужим клубом для Шенкли. Именно здесь в 1932 году начиналась его профессиональная карьера. Одним из директоров Карлайла и тогда, и теперь был Билл Блит, дядя Шенкса. На его поддержку можно было рассчитывать, однако руководство Карлайла далеко не сразу сделало выбор в пользу Шенкли. Да и Престон, которому грозил вылет из первого дивизиона, заупрямился и отказывался отпускать Билла даже после того, как Карлайл объявил о назначении бывшего игрока сборной Шотландии новым менеджером. Потому-то между собеседованием и первым матчем Шенкли во главе Карлайла прошло полтора месяца.

Он начал свою работу с завоевания трофея – маленького, но все-таки трофея. Дебют Шенкса совпал с финалом Кубка Кумберленда, в котором Карлайл со счетом 2:1 одолел Уоркингтон – по иронии судьбы, один из будущих клубов Билла. С тех пор как Шенкли начинал карьеру в Карлайле, в клубе существенных изменений не произошло – он барахтался в середине таблицы третьего дивизиона, а в сезоне 1948/49 финишировал на 15-м месте. Потому новый наставник, зная, что ему не грозит вылет и не светит повышение в классе, имел возможность в оставшихся семи матчах сезона (Карлайл выиграл лишь один) спокойно присматриваться к команде и строить планы на будущее.

Уже в те первые месяцы работы можно заметить наброски принципов, которые будут характерны для Шенкли на протяжении всей его тренерской карьеры. Ему удалось оживить тренировочный процесс, заменив бессмысленную и изматывающую беготню по кругу работой с мячом. Каждая тренировка теперь заканчивалась игрой пять на пять. Шенкли не без оснований полагал, что таким образом футболисты получают прекрасную возможность оттачивать технику – основу основ будущих успешных действий. Составы для таких поединков комплектовались по-разному – англичане против шотландцев, женатые против холостяков, молодые против ветеранов, однако цель всегда была одна – победа команды, за которую выступал Шенкли. Очевидцы вспоминали, что иногда приходилось играть до темна, пока вперед не выходил "кто надо". Шенкс не признавал поражений.

В отношениях с игроками Билл с самого начала поставил себя требовательным и жестким руководителем. Однако в этом ничего не было от желания утвердить свой авторитет, что свойственно начинающим наставникам. Просто Шенкли прежде всего ценил дисциплину, и строго осаживал тех, кто чересчур увлекался любовными похождениями или алкоголем. При этом он не был деспотом, и заботился, чтобы игрок, не попавший в число одиннадцати, не чувствовал себя ненужным. В Карлайле Шенкли завел оригинальную традицию сообщать команде состав на игру. В первые послевоенные годы с продуктами было туго, но благодаря фермеру из числа болельщиков Карлайла в пятницу, за день до матча, в клуб поступала посылка – несколько десятков яиц и масло. Билл вместе с тренером Фредом Фордом делил "паек усиленного питания" на одиннадцать человек. С остальными Шенкли спешил поговорить. "Если ты не попадал в состав, он всегда говорил тебе почему, - вспоминал игрок Карлайла Алекс Макинтош. – После такого разговора ты не чувствовал себя лишним, просто понимал, что нынешнее состояние газона тебе не подходит!"

В то же время проявилась традиционная для Шенкли нелюбовь к травмированным игрокам. Если кто-то получал повреждение, Билл до конца уверял футболиста, что на самом деле ничего опасного нет, но если тот все-таки не мог выйти на поле, Шенкс переставал его замечать. "Ходи медленнее, тогда противник не поймет, что у тебя проблемы", - убеждал он вратаря Джима Макларена, который как-то дернул мышцу бедра и передвигался с большим трудом.

Однако в отношениях с болельщиками Шенкли уже тогда зарекомендовал себя "героем рабочего класса". Вместо традиционной статьи в программке к матчу он выбирал живое общение – незадолго до стартового свистка посредством громкой связи обращался к трибунам с речью, объявляя состав, объясняя, почему были сделаны изменения, рассказывая о том, как команда действовала в выездном поединке. И непременно подчеркивал силу Карлайла, для которого "просто не существует достойного противника".

Дела команды действительно шли в гору. Билл Шенкли не имел серьезных средств, да и неоткуда им было взяться. Из-за своего расположения Карлайл можно назвать отдаленным и обособленным клубом. Кумберленд не был богат футбольными талантами, а потому рассчитывать приходилось на соседей-шотландцев и на ветеранов, которые были готовы доигрывать в "глухомани". С первых матчей Шенкли доверился здешнему молодому защитнику Джеффу Твентимэну, который впоследствии поиграет за Ливерпуль, но прославится как скаут во времена Шенкса на Анфилде. Из Манчестер Сити Билл пригласил толкового флангового форварда Билли Хогана – он был недостаточно хорош для элиты, но оказался превосходным исполнителем на уровне третьего дивизиона.

В первом полноценном сезоне в Карлайле, 1949/50, Шенкли поднял команду на девятое место, после чего нашел еще двух очень важных игроков для клуба с Брантон Парка – шотландца Алекса Маккью и ирландца Падди Уотерса. В результате команда в сезоне 1950/51 финишировала на третьем месте, собирая на домашних поединках по 18-20 тысяч зрителей. Карлайл никогда прежде не был так близок к повышению в классе (тогда путевки во второй дивизион получали только чемпионы северной и южной групп), но даже больше, чем борьба за первое место, запомнилось кубковое сражение с Арсеналом.

Довоенная репутация Канониров все еще не утратила магическую силу, а потому для Карлайла поездка в январе 1951 года на Хайбери стало главным событием в истории. Шенкли потерял накануне игры нападающего Джека Линдси, но заставил Джеффа Твентимэна выйти на поле с незалеченной травмой. Билл понимал чувства своей команды, а потому просил лишь об одном: "Едва мяч после начала поединка окажется у нас, отдайте его Билли Хогану". Мяч впервые оказался у гостей на исходе второй минуты, когда Арсенал уже успел создать пару угроз воротам соперника. Капитан Карлайла Алекс Макинтош честно признался, что в тот момент был уверен – Арсенал набьет им не меньше двух десятков. "Однако как только мяч оказался у Хогана, тот настолько легко нанизал с помощью дриблинга нескольких Канониров, что мы мгновенно успокоились. Шенкли знал, о чем говорил". Матч завершился почетной нулевой ничьей, а Шенкс, впервые как менеджер оказавшись в центре внимания главных акул пера страны, невозмутимо заявил: "Если бы Твентимэн играл в полную силу, а Линдси сумел бы выйти на поле, Карлайл победил бы".

Переигровка на Брантон Парк собрала 25 тысяч зрителей, но теперь уже Арсенал не оставил ни малейшего шанса "малышам", одержав убедительную победу со счетом 4:1. Этот удар оказался для Карлайла слишком болезненным, и команда потеряла несколько важных очков в матчах с аутсайдерами, что сказалось на финише сезона. Ротерхэм завоевал путевку во второй дивизион, а Синим остались воспоминания о выезде на прославленный Хайбери. Шенкли предчувствовал, что команда не выдержит напряженной схватки за путевку и решительно требовал от руководства клуба раскошелиться на новых игроков. Он знал, что Карлайл хорошо заработал на продаже Броадиса два года назад, получил хорошую выручку за два матча с Арсеналом, которые в сумме собрали более 80-ти тысяч зрителей. Однако правление рассуждало иначе: мы два десятка лет никуда не поднимались, ничего не случится, если не поднимемся и теперь. Клуб предпочел рассчитаться с кредиторами, а менеджер понял, что дальнейшая работа станет для него бегом по кругу.

Уже тогда Билл Шенкли предложил свою кандидатуру на пост менеджера Ливерпуля, но мерсисайдцы сделали выбор в пользу Дона Уэлша – директорам не понравилось, когда претендент безапелляционно потребовал передать ему всю полноту власти по комплектации команды и выбору состава на игру. Тогда это было недопустимо. Впрочем, было понятно, что, невзирая на эту неудачу, Шенкли в Карлайле не задержится. Весной 1951 году он получил предложение от клуба Гримсби Таун, который на тот момент еще выступал во втором дивизионе. Им нужен был тренер, который стал бы помощником для заболевшего менеджера Чарли Спенсера. Это было интересное предложение, ведь еще в 1948 году Гримсби выступал в элите, где до войны занимал пятое место. Кроме того, пока шли переговоры, стало известно, что Спенсер принял окончательное решение оставить работу. И хотя Гримсби по итогам сезона вылетел в третий дивизион, Билл Шенкли согласился с новым предложением и стал менеджером команды.

Алексей Иванов, специально для Бей-беги

Когда Гримсби покидал какой-то дивизион, его обитатели вздыхали с облегчением. Поездки в этот рыбацкий город не нравились никому. Всегда ветрено, холодно и этот невыносимый запах рыбы… Ненси Шенкли, супруга Билла, потом будет рассказывать подружкам: "Все, чем запомнился Гримсби – запахом рыбы". Гости, посетившие Бланделл Парк, увозили домой именно этот запах – радушные хозяева, когда после перерыва раздевалка приезжей команды пустела, вешали там сумку с рыбой. На добрую память…

Но Билла Шенкли больше волновало не это. Ему достался состав, деморализованный вторым за три года вылетом в низший дивизион. Да и тот был существенно прорежен по воле руководства, которое, не утруждая себя тем, чтобы поинтересоваться мнением нового менеджера, продало или выставило на продажу часть игроков. Начало сезона 1951/52 стало продолжением неудачного прошлого чемпионата. Гримсби терпел поражение за поражением, Шенкли пришлось ставить в ворота своего ассистента Джорджа Твиди, а Алекс Маккью, которого он привел с собой из Карлайла, сломал ногу уже во втором матче. Однако постепенно Гримсби выкарабкался из кризиса, а в середине сезона, после одиннадцати побед подряд, Шенкли уже говорил о "лучшей команде в Англии". Ветеран Билли Кейрнс забил 35 мячей, удостоившись от менеджера эпитета "лучший мастер игры головой со времен Дикси Дина". Увы, неудачное начало сезона не позволило Гримсби занять место выше второго. Линкольн, который добыл победу на Бланделл Парк во втором туре, опередил конкурента на три очка и получил путевку во второй дивизион.

Шенкли, однако, не собирался отчаиваться, и, внеся в состав минимальные изменения, начал новый сезон с пяти побед подряд. Первое поражение Гримсби потерпел только в десятом туре, в Карлайле, но оставался в числе претендентов на победу в дивизионе почти до самого финиша. На этот раз надежды потерпели крах после четырех кряду поражений на Пасху, и Гримсби финишировал пятым. Шенкли понимал, что команда, составленная в основном из возрастных исполнителей, просто не вытягивает на одном уровне весь сезон, а потому нуждается в омоложении и обновлении. Как и в Карлайле, он не получил поддержки у правления клуба, и даже посредственное начало сезона 1953/54 не заставило директоров раскошелиться. Шенкли знал, что в казне есть деньги, ведь Гримсби был в числе самых посещаемых клубов третьего дивизиона, однако каждая его просьба упорно игнорировалась. Дома Билл выслушивал вздохи и причитания супруги, которой не нравилось жить на восточном побережье. Она намекала, что было бы хорошо вернуться на запад, поближе к друзьям и знакомой обстановке, и в декабре 1953 года Билл Шенкли неожиданно согласился встретиться с руководством Уоркингтона.

Решение Шенкли оставить Гримсби было понятно, однако его новое место работы шокировало всех. Да и сам Билл, когда немного осмотрелся, понял, куда попал. Его предшественник, Тед Смит, не был уволен, он ушел сам, получив, как он сказал, более интересное предложение – Смит стал тюремным надзирателем. Один только этот факт говорит о многом. Впервые ступив в свой кабинет – маленькую деревянную комнатушку, Шенкли автоматически провел по стене в поисках выключателя. И не нашел. Оказалось, что в клубе вообще нет электричества – такая роскошь Уоркингтону не по карману. Секретарь был занят неполный рабочий день, и частенько самому Шенкли доводилось бегать в помещение, где стоял телефон, и отвечать на звонки. Везде пахло сыростью, а дряхлые трибуны стадиона Боро Парк иногда собирали больше зрителей во время тренировки регбийной команды, чем на матчах футбольного третьего дивизиона. Шенкли этот факт крепко задел, но он вынужден был мириться, потому что регбисты, убивавшие своими тренировками газон, платили живые деньги, коих в клубе было немного.

Уоркингтон стал членом Футбольной Лиги в 1951 году. Тогда же регбийная команда выиграла чемпионат. Неудивительно, что регбисты пользовались большей популярностью не только среди жителей города, но даже среди членов правления футбольного клуба. Тем более что футболисты результатами не радовали – в дебютном сезоне заняли последнее, 24-е, место, затем поднялись на одну ступеньку. Это значило, что по итогам сезона клуб вынужден был подтверждать свое право на место в Футбольной Лиге путем голосования. Руководство клуба понимало, что третий кряду слабый сезон может стать для новичка роковым, и когда Уоркингтон в середине сезона обосновался на последнем месте, набрав только 12 очков после 21 матча, было решено позвать на помощь Билла Шенкли. Так получилось, что Шенкс дебютировал в январе 1954 года матчем с Гримсби, и добился важной ничьей 2:2. С этого поединка началась удачная серия, и Уоркингтон, уступив только дважды в девяти матчах, выкарабкался из опасной зоны. Шенкли почти даром нашел в Линкольне Эрни Уиттла, голы которого помогли команде удержаться на 20-й позиции.

Невзирая на скудные ресурсы и скромные условия, Уоркингтон в последних матчах сезона действовал настолько воодушевленно, что это передалось не только болельщикам, а также членам правления. Некоторые поединки собирали около 15-ти тысяч зрителей, что для 25-тысячного городка с огромным уровнем безработицы было свидетельством настоящего успеха. Летом в клуб вернулся председатель Эрнест Смит, который вместе с некоторыми директорами пообещал помочь средствами на усиление состава. Они не обманули, и Шенкли, продав и отпустив бесплатно более десятка игроков, пригласил шесть добротных исполнителей. Билл не мог не нарадоваться на новых игроков, заодно подтягивая воспитанников молодежного состава, которых он искал по всему Кумберленду с помощью газетных объявлений.

Команда настолько резво стартовала, что в середине сезона шла на пятом месте, а также добыла многообещающую победу 1:0 в кубковом матче в Лондоне над Лейтон Ориент (южная группа третьего дивизиона не без оснований считалась сильнее по составу, чем северная). Как стало известно потом, Уоркинтон ехал в столицу в одном поезде с легендарной сборной Венгрии, которая возвращалась после победы 4:2 над шотландцами. Шенкли организовал встречу своей команды с прославленными мадьярами, и футболисты очень весело провели время в дороге. А после кубковой победы в офис Уоркингтона пришла поздравительная телеграмма от венгерской федерации футбола. В следующем раунде Уоркингтон уступил со счетом 0:5 Лутону, с чего начался игровой кризис. В результате команда финишировала на восьмом месте, что все равно было потрясающим прогрессом. Да вот только болельщики… охладели к футболу, как только Уоркингтон стал проигрывать, и на последних матчах с трудом удавалось заполнить 2,5-3 тысячи мест.

Потратив на усиление состава 18,5 тысяч фунтов, руководство клуба осознало, что более ничем помочь Биллу Шенкли не в состоянии – иначе это чревато серьезной катастрофой. Шенкс был уведомлен о том, что новых игроков на старте сезона 1955/56 не будет, а кроме того, всем, кто был на контракте, урежут зарплату. Некоторые, дабы прокормить свои семьи, стали искать себе приработок – во внефутбольное время. Невзирая на это, Уоркингтон хорошо начал сезон и даже шел на четвертом месте. Однако в ноябре 1955 года после поражения на поле Аккрингтона, также шедшего в лидерах, со счетом 1:5, Шенкли понял, что ему надоело каждый день в буквальном смысле сражаться за выживание. Двумя неделями ранее с ним связался Энди Битти, с которым довелось поиграть в Престоне, и предложил войти в тренерский штаб руководимого им Хаддерсфилда. "Я вижу, насколько успешно ты работаешь с молодыми игроками в Уоркингтоне, - говорил Битти. – У меня ты будешь делать то же самое. Не забывай, тебя приглашает Хаддерсфилд, клуб, который первым в Англии выиграл три кряду чемпионских звания, и это – первый дивизион". Шенкли раздумывал недолго.

Алексей Иванов, специально для Бей-беги

Первая тренировка Билла Шенкли в Хаддерсфилде произвела сенсацию. Новичок сразу же недвусмысленно заявил об амбициях. Он должен был отвечать за резервную команду, но при этом являлся ассистентом менеджера. В обязанности Шенкли входило руководство тренировочным процессом всех команд, но, едва ступив на площадку, он объявил тренеру Эдди Буту: "Плевать на основу, пусть делают, что хотят. Мы будем заниматься с резервом". Энди Битти все понял, и уже на следующий день сокрушался: "Приглашение Шенкли стало моей самой большой ошибкой. Мы не ладили с ним, когда играли вместе за Престон, и я напрасно надеялся, что с годами Билл изменился". С этого момента Шенкли и Битти оказались в состоянии холодной войны.

Шенкс, как всегда, с удовольствием окунулся в работу и скоро с привычной бравадой говорил о своей команде, как о настоящей владычице футбольных полей. Билл откровенно насмехался над игрой основного состава, и стоило Энди Битти перевести кого-нибудь в резерв, как Шенкли спешил к "несчастному": "Поздравляю с повышением!" Впрочем, заявление Шенкли – его резервная команда сильнее основы – было не таким уж голословным: по итогам сезона Хаддерсфилд вылетел во второй дивизион, а вот во второй команде подобрался очень интересный и перспективный состав.

На правом фланге атаки действовал Кевин Макхейл, который впоследствии сыграет почти четыре сотни матчей за Хаддерсфилд. Позицию левого защитника закрывал Рэй Уилсон, будущий чемпион мира 1966 года. На острие атаки заколачивал голы еще совсем юный Денис Лоу, один из лучших бомбардиров в мировом футболе 1960-х. В матче молодежного Кубка Англии команда Шенкли до перерыва забила два "сухих" мяча в ворота "Малышей Басби", и наставник МЮ, невзирая на общую победу его команды – 4:2, не скрывал восторга от игры соперника и в особенности Лоу. Но о том, чтобы продать Дениса не могло быть и речи. Шенкли много сделал, чтобы нападающий остался именно в Хаддерсфилде, и за все время работы в клубе решительно отбивался от самых заманчивых предложений. Две недели спустя после перехода Шенкса Ливерпуль, руководство клуба продало Лоу в Манчестер Сити за 55 тысяч фунтов. Билл утверждал, что Денис стоит 100 тысяч – именно столько через год отдал за форварда итальянский Торино.

"Шенкли и Битти отличались друг от друга как день и ночь, - говорил ассистент секретаря клуба Эдди Бреннан. – Строгого Битти даже в правлении клуба называли боссом, а простой и доступный Шенкли был для всех Биллом".

И это действительно было так. Билл Шенкли настолько любил футбол, что был готов гонять мяч даже с детворой. В Хаддерсфилде возникла традиция по воскресеньям устраивать футбольные марафоны на пустыре. Шенкли участвовал в игрищах на равных с семилетними сорванцами и их работягами родителями. Играли до полного изнеможения, иногда в командах набиралось по 15 человек. Тот же Бреннан вспоминал, как зашел по делам домой к Шенкли, когда кто-то с улицы позвал Билла. Шенкли открыл дверь, на пороге стоял паренек лет десяти.

- Билл, ты выйдешь поиграть?
- Привет, сынок. Одну минутку. Вы пока приготовьте штанги. Как твоя травма, кстати?

Потом Шенкс объяснил ошарашенному Бреннану: "Опасный тип – пришлось вставить ему в прошлом матче".

Традицию воскресных баталий в Хаддерсфилде Шенкли соблюдал долгое время, даже когда работал уже в Ливерпуле. Случалось, он появлялся на этих матчах с кем-то из своих помощников – с Джо Фэганом, например.

…Сезон 1956/57 во втором дивизионе начался для Хаддерсфилда и Энди Битти неудачно. В ноябре, уступив на домашней арене Лидс Роуд соседям из Шеффилд Юнайтед со счетом 1:4, команда потерпела седьмое поражение в 16-ти матчах чемпионата. Битти слышал, что кричали ему с трибун, он читал резкие отчеты в газетах, чувствовал на себе холодные взгляды членов правления, знал, что многие игроки его недолюбливают. Обо всем этом он рассказал после матча в беседе с главой клуба Бернардом Ньюманом. И попросил об отставке. Битти признался, что устал от постоянного стресса, а после того, как недавно от сердечного приступа скончался менеджер Арсенала Том Уиттакер, он откровенно опасается за свою жизнь. Ньюман уговаривать менеджера не стал, а только спросил его совета насчет преемника. Невзирая на то, что о натянутых отношениях между Битти и Шенкли было хорошо известно, Энди порекомендовал кандидатуру Билла. "Резервный состав не проигрывает уже 14 матчей. Вам не найти лучшего менеджера". По иронии судьбы, команда Шенкли в тот же вечер потерпела поражение в Барнсли, однако это не имело никакого значения – от предложения подумать до утра он отказался, потому что тут же выразил готовность стать менеджером.

"Мы мгновенно ощутили изменения к лучшему, - вспоминал центрфорвард Дэйв Хиксон. – Билл нравился всем, он был открыт и честен. Если ты хотел поговорить с Энди Битти, тебе нужно было записаться на прием, а к Шенкли можно было входить даже без стука".

Первый официальный матч Хаддерсфилд с новым менеджером провел в том самом Барнсли, и теперь основной состав одержал свою самую крупную выездную победу после войны – 5:0. Однако, невзирая на все положительные изменения, до конца сезона команда демонстрировала результаты, которые были вряд ли лучше, чем при Битти. Шенкли перестраивал состав, смело вводил молодых исполнителей, а потому громкие победы чередовались с оглушительными провалами, что вылилось в итоговое 12-е место. В следующем сезоне, 1957/58, результаты улучшились несущественно – Хаддерсфилд набрал только на два очка больше и поднялся на 9-ю позицию. Показательно, что самым запоминающимся событием стала отнюдь не победа. В декабре 1957-го Хаддерсфилд в середине второго тайма вел со счетом 5:1 на поле Чарльтона. Соперник играл в меньшинстве, однако в оставшееся время забил шесть мячей и праздновал победу со счетом 7:6.

Без малого год спустя Шенкли в похожей ситуации оказался уже в роли победителя. Во многом тот поединок с Ливерпулем в октябре 1958 года можно назвать судьбоносным. Хаддерсфилд, который на старте сезона потерпел пять поражений, уже на 5-й минуте остался вдесятером из-за травмы Кенни Тейлор. Однако это не помешало хозяевам Лидс Роуд нанести мерсисайдцам поражение со счетом 5:0. И если эта победа ничуть не улучшила положение Хаддерсфилда (по итогам сезона команда опустилась на 14-е место), то для будущего Шенкли и Ливерпуля она оказалась решающей.

Летом 1959 года Шенкли пообещал, что в результатах Хаддерсфилда наконец-то случится прорыв. Молодые игроки возмужали, команда сыгралась, хотя для того, чтобы собрать действительно качественный состав, не хватало хорошего напарника для Дениса Лоу на острие атаки и центрального защитника. Воспользовавшись удачным стартом сезона (осенью Хаддерсфилд шел на четвертом месте, отставая на 5 очков от лидировавшей Астон Виллы, но имея две игры в запасе), Шенкли предпринял попытку решить обе проблемы. В Шотландии он присмотрел нападающего Иана Сент-Джона и защитника Рона Йетса. "Мне нужны эти двое, и я гарантирую повышение в классе". Однако председатель правления клуба Стивен Листер ответил категорическим отказом. Сент-Джон и Йетс вместе стоили около 50-ти тысяч фунтов, но политика клуба заключалась в том, чтобы избегать долгов, а свободные средства вкладывать в улучшение стадиона – в конце концов Хаддерсфилд оставался одним из немногих клубов страны, на чьей арене не было искусственного освещения. "Мы можем выделить вам максимум 15 тысяч фунтов, - предложил Листер. – Остальное вы получите, если согласитесь продать Дениса Лоу. Политика нашего клуба заключается в том, чтобы воспитывать молодых игроков и жить за счет их продажи". Шенкли понимал, что на голом энтузиазме создать успешный состав, опираясь только на молодежь, невозможно. Даже Манчестер Юнайтед, невзирая на талантливое поколение "Малышей Басби", продолжал тратить серьезные средства на новых игроков.

Именно в этот момент на сцене возник Ливерпуль в лице главы клуба Тома Уильямса и Харри Латэма, одного из директоров. В середине октября 1959 года они впервые переговорили с Биллом Шенкли, который попросил время на раздумья. В принципе, Шенкли сразу понял, что это предложение даст ему возможность реализовать свои амбиции. Оставалось только уговорить семью, которая уезжать из Хаддерсфилда не хотела. Почти месяц о возможном переходе Шенкса в Ливерпуль не было известно никому, и только в конце ноября, когда Хаддерсфилд дома обыграл 1:0 мерсисайдцев, в газетах появились робкие намеки на эту тему. Понимая, что тянуть дальше нет никакого смысла, Шенкли объявил на собрании правления о своем намерении "перебраться в большой клуб из большого города".

В Ливерпуле Билл Шенкли получит Иана Сент-Джона и Рона Йетса. С Ливерпулем Билл Шенкли решит задачу выхода в первый дивизион. Потом будут три чемпионских звания, два Кубка Англии и Кубок УЕФА – все то, что сделало имя Шенкли бессмертным, а Ливерпуль вознесло к величию.

Алексей Иванов, специально для Бей-беги

Летом 1977 года болельщики Ливерпуля были в отчаянии. Только что команда завоевала свой первый Кубок чемпионов, однако её покинул лучший игрок и главный кумир Анфилда Кевин Киган.

На самом деле расставание с Киганом не стало неожиданностью, ведь он заранее, ещё за год до того, предупредил, что хочет попробовать себя на континенте. Однако болельщикам хотелось верить, что Кевин передумает, тем более что команда наконец поднялась на вершину европейского футбола. Ведь опасно не столько потерять лидера, сколько не найти ему замену. А кто способен заменить такого игрока? Тревор Фрэнсис из Бирмингема? Лиам Брейди из Арсенала? Или, может быть, вообще Питер Сейер из Кардиффа?

Начало сезона было всё ближе, а никакой ясности в этом вопросе не возникало. Может быть, Боб Пейсли рассчитывает, что теперь, когда в команде больше нет Кигана, раскроется купленный год назад в Ипсвиче Дэвид Джонсон? Наставник Ливерпуля хранил молчание, но, как оказалось, ему было что сказать. Просто всё это время он ждал.

Ведь как раз тогда в ситуации, которая очень напоминала ту, что возникла в Ливерпуле с Киганом, оказался лидер Селтика Кенни Далглиш. Ему очень хотелось попробовать себя на новом месте, он видел, что клуб из Глазго уже не поднимется на уровень 1967 года. Джок Стин делал всё, чтобы удержать Далглиша, но, как и в случае с Киганом, он понимал, что рано или поздно Кенни придётся отпустить. Пейсли со Стином связывали добрые отношения, и Джок не возражал, чтобы Далглиш продолжил карьеру именно в Ливерпуле, а Боб не мешал своему коллеге отговорить лидера от расставания с родным клубом. Когда Далглиш категорически отказался лететь вместе с Селтиком в турне по Австралии, Стин, немного пошумев, набрал потом номер Пейсли: "Теперь тебе слово".

Кенни Далглиш завоевал сердца болельщиков Ливерпуля мгновенно. Он стал и остаётся для них Королём Кенни. Далглиш начал забивать, как только облачился в футболку этой команды. В конце дебютного сезона его гол принёс команде победу в ещё одном финале Кубка чемпионов. Потом Король Кенни стал первым, кто забил больше ста мячей и в шотландской, и в английской Лиге. Дуэт Далглиша с Ианом Рашем на острие атаки можно смело назвать классикой.

Ценность Кенни как игрока заключалась не только в таланте бомбардира. Ещё Стин заметил в юном футболисте задатки распасовщика высокого уровня, и целенаправленно развивал в нём это качество. Стин поощрял желание Далглиша играть глубоко, быть не только наконечником копья, а связующим звеном между атакой и средней линии. Это были непростые уроки, мудрый наставник был требовательным и умел быть жёстким. Стоило Кенни сделать неаккуратный или слишком самонадеянный пас, отрезая половину партнёров по команде, в следующем матче он выходил… в центре обороны – чтобы на собственной шкуре почувствовал, во что может вылиться небрежность в середине поля.

Далглишу не хватало скорости, но за это он был очень юрким и был прекрасно координирован. Брайан Клаф дал ёмкую, но удивительно точную характеристику футболисту Кенни: "У него посредственная фактура, зато большая задница и прекрасные колени. Именно в этом и есть его главная сила". Защитник Арсенала Дэвид О’Лири неоднократно сталкивался на поле с Далглишем, и на личном опыте убедился в справедливости слов Клафа: "Манера ведения мяча Кенни – это что-то невозможное! Далглиш приседал над мячом, расставляя ноги и локти таким образом, что, с какой стороны вы бы ни попробовали подобраться к нему, все равно утыкались лицом в его задницу!"

Именно о Кенни стали говорить, что "первый ярд у него в голове". Он умел принимать решения на ход, на полхода быстрее, чем соперники, именно в этом был секрет успеха его связки с Рашем. Реактивный валлийский форвард прекрасно умел освободиться от самой плотной опеки, и ему повезло играть с человеком, благодаря которому все те рывки и уловки не пропадали даром. Далглиш умел увидеть, даже предвидеть каждый рывок Раша. "Когда мяч у Короля Кенни, начинает казаться, что он удивительным образом замораживает всех, кто находится на поле. Иначе чем объяснить, что каждый его пас умнее, быстрее и точнее всех прочих?" - писал в те годы один из обозревателей.

Сам Раш так рассказывал о взаимопонимании, которое возникло у него с Далглишем: "Мы довольно редко разговаривали - что на поле, что вне оного. А зачем, если нам не нужны слова? Поначалу случалось - не побегу в ту зону, потому что Далглиш всё равно не сможет отправить туда мяч, защитники помешают. И вдруг р-раз! - мяч оказывается именно там. Когда я поймал на себе неодобрительный взгляд Кенни, то понял, что мне всего лишь нужно мчаться на свободное место без капли сомнений - мяч обязательно придет туда! И он приходил. Причем порой ему даже не нужно было видеть меня - он ЧУВСТВОВАЛ, где я нахожусь".

Далглиш оказался на Анфилд Роуд на 11 лет позже, чем мог. Он родился возле стадиона Селтика, но затем семья перебралась поближе к арене Рейнджерс, за которых болел старший Далглиш. Когда пришло время выбирать место для продолжения карьеры, юный Кенни приглашения от любимого клуба так и не дождался – он был слишком маленьким и хлипким для Джерс. Зато в Селтике, где ценили юрких и техничных исполнителей, Далглиш очень быстро стал своим. В 1966 году он был на просмотре в Ливерпуле и Вест Хэме. Его высоко оценил Билл Шенкли, однако Кенни был слишком домашним ребёнком, чтобы так рано решиться на переезд.

От судьбы, впрочем, не уйдёшь, и Далглиш провёл 12 насыщенных лет в Ливерпуле как игрок и первый в истории клуба играющий менеджер: восемь чемпионских званий, три Кубка чемпионов, два Кубка Англии, четыре Кубка Лиги, 169 забитых мячей.

В 1985 году решение руководства клуба передать управление командой 34-летнему Далглишу стало сенсацией, однако оно оправдало себя быстро. Король Кенни продолжил победные традиции Шенкли, Пейсли и Джо Фэгэна, и уже в дебютном сезоне добился того, что не удавалось никому из этих тренеров: Ливерпуль сделал, так сказать, классический дубль, то есть выиграл и чемпионат, и Кубок Англии. Уже тогда Далглиш зарекомендовал себя как грамотный менеджер, хотя критики торопились принизить достижение начинающего наставника – мол, тому досталась готовая команда. Самое интересное, что в начале сезоне те же люди упрекали Кенни за то, что он затеял неоправданную реорганизацию состава!

Однако по поводу способностей Далглиша именно как тренера действительно было немало сомнений. К сожалению, тренер Король Кенни так и не прошёл настоящую проверку в Европе, ведь в то время, когда он, по мнению некоторых историков клуба, создал самую мощную команду в истории Ливерпуля, действовала дисквалификация англичан. А всего за полгода до возвращения команды в Европу, Далглиш внезапно ушёл в отставку, жалуясь на усталость и говоря о желании отдохнуть.

Людей, переживших сильные потрясения, обычно ломают потом какие-то мелочи. Для Далглиша такой "мелочью" в феврале 1991 года стал невероятный кубковый триллер с Эвертоном (4:4), и на следующий день он объявил об отставке. Оставалось только удивляться, что Кенни держался так долго. За свою жизнь в футболе он пережил три жуткие трагедии: Айброкс-71, Эйзель-85 и Хиллсборо-89.

Самый тяжёлый удар нанесла третья трагедия. Далглиш буквально пропустил через себя горе каждой семьи, потерявшей своего дорогого сына, брата, мужа, отца. "Они поддерживали Ливерпуль, теперь пришло время Ливерпулю поддержать их". Вместе с женой Кенни посетил ВСЕ похороны, побывал в КАЖДОЙ пострадавшей семье. Со многими родственниками погибших он поддерживает контакты до сих пор.

Поэтому не нужно сомневаться в искренности человека, действительно уставшего от футбола. Кенни Далглиш прекрасно знает, что эта игра может нести не только радость, но и смерть. Но при этом он не мог оставаться в стороне слишком долго. Потом Король Кенни скажет, что готов был вернуться в Ливерпуль после двух-трёх месяцев передышки, но в клубе не верили, что он так быстро отойдёт от всех потрясений. Далглиш превратился для них в перевёрнутую страницу, и потому он с готовностью принял предложение Джека Уокера возглавить перспективный проект под названием Блэкберн Роверс.

На Ивуд Парк он тоже стал Королём Кенни, ведь именно Далглиш, пусть и с помощью денег могущественного владельца, сделал этот клуб чемпионом. И это – ещё одно впечатляющее достижение, ведь, кроме Далглиша, в английском футболе с двумя разными командами чемпионат выигрывали только Герберт Чепмэн (Хаддерсфилд, Арсенал) и Брайан Клаф (Дерби, Ноттингем)!

А потом "королевская магия" словно куда-то испарилась. Далглиш сначала перебрался на должность директора футбола в Блэкберне, затем без особых успехов руководил Ньюкаслом. В 1999 году Король вернулся в свой первый клуб – Селтик, где в качестве директора по футбольным операциям, стал инициатором приглашения на пост менеджера своего давнего подчинённого Джона Барнса. Этот шаг до сих пор считается одним из самых провальных в истории клуба из Глазго.

После этой неудачи Далглиш, казалось бы, окончательно успокоился. Он играл в гольф, принимал участие в благотворительных матчах. Телевизионные компании часто звали Кенни к себе в качестве эксперта, и он показывал пример лаконичного, но чёткого разбора любого игрового эпизода – если, конечно, удавалось разобрать самого Далглиша! Всё дело в том, что Кенни изъясняется на английском языке, который круто замешан на глазвегианском диалекте, что повергает в исступление даже самих шотландцев! По этому поводу однажды замечательно пошутил скаузер Джо Фэгэн: "У нас с Далглишем идеальное взаимопонимание – я не понимаю, что говорит он, а он не понимает, что говорю я!"

Но зато любой болельщик Ливерпуля прекрасно понимает, что Король Кенни – это синоним успехов и побед, это самая славная глава в истории этого великого клуба. Поэтому, когда летом 2009 года Далглиш вернулся в Ливерпуль в качестве главы клубной Академии, а также "полномочного представителя по всему миру", это было воспринято как верный знак. Ведь как давным-давно сказал Боб Пейсли, когда блистает Далглиш, сияет вся команда!

Алексей Иванов, специально для Бей-беги

Football.ua в рамках спецпроекта Бей-беги рассказывает о лучшем бомбардире в истории Ливерпуля.

"Поначалу в Ливерпуле ты будешь ненавидеть все вокруг, но после этого начнется самый счастливый период в твоей жизни. А если у тебя не получится, ты всегда можешь вернуться в Честер". Эти слова наставника команды Аллана Оукса стали последним аргументом в пользу переезда на Анфилд для юного форварда Иана Раша.

Менеджер мерсисайдцев Боб Пейсли дважды пытался уговорить бомбардира из низших дивизионов перейти в сильнейший клуб страны и Европы. Раш сомневался – он не чувствовал, что уже готов выступать на подобном уровне и что способен это делать в принципе. К тому же, и это Иан никогда не скрывал, он ждал предложения от другого ливерпульского клуба, за который болел в юности, будучи поклонником таланта другого бомбардира – Боба Лэтчфорда. Раш с юных лет внимательно следил за прессой, вычитывая какие-то слухи об интересе к нему со стороны Манчестер Сити и Ливерпуля. "Но где же Эвертон?" - разводил он руками.

Его смотрел Мэлколм Эллисон из Сити – и не увидел в Раше ничего особенного. Затем на матч Честера приезжали представители Эвертона, также принявшие Иана за ни чем не примечательного форварда. Наконец явился Боб Пейсли, который знал толк в молодых игроках. И на Пейсли Раш произвел впечатление, причем, получив отказ в первый раз, во второй он предложил за паренька триста тысяч фунтов, что было рекордной суммой за молодого футболиста в то время!

Но деньги не были решающим аргументом. Пейсли намеревался показать валлийцу ливерпульскую семью, чтобы окончательно убедить Иана и его отца (хотя тот поддерживал переход с первых минут, ибо, в отличие от сына, был фаном именной красной команды) подписать контракт. Боб покорил Раша своей простотой: на собственной машине один из лучших менеджеров Европы возил его, отца и тренера Честера Аллана Оукса по городу, устроив экскурсию от Анфилда до базы в Мелвуде. Раш видел из окна автомобиля самого Кенни Далглиша и его партнеров, выходящих на прогулку, но Пейсли не уделял звездамникакого внимания. "Мы здесь все одинаковые – откуда бы ты ни приехал и кем бы ты ни был", - уверял он парня.

Ливерпульская философия единой семьи идеально подходила для Раша. Сейчас, да и в те времена, многим талантливым и большим футболистам было непросто ужиться в раздевалке и поделить территорию влияния. Для Иана подобный вопрос не стоял никогда – он вырос в семье, где, помимо него, было еще девять детей, и будущий бомбардир научился уживаться под одной крышей с большим количеством людей. Пожалуй, именно это было одной из причин, почему Рашу так тяжело пришлось в Италии. Там болельщики делают из тебя идола, божество, а он к этому не привык даже в Ливерпуле, где даже лучшие игроки отождествляли себя с болельщиками.

Знаменитая фраза "Играть в Италии – это как будто играть в другой стране", приписываемая британскими журналистами Рашу, на самом деле никогда им не произносилась. Точнее, она звучала, но немного в иной форме и из уст Кенни Далглиша, которого попросили рассказать, как дела в Турине у Иана. Выражение вошло в историю как каламбур от Раша.

Как и все новички, валлиец начинал в Ливерпуле в резервной команде – молодым давали время не просто на адаптацию, а на то, чтобы принять философию клуба и команды, ее игры. Старательный на тренировках, Раш, тем не менее, не сразу впечатлил своих партнеров, многие из которых видели его желание работать, но не замечали искры и дерзости, что столь необходимы для нападающего. Боб Пейсли считал новичка заменой бомбардиру Дэвиду Джонсону, который на тот момент уже почти перешагнул четвертый десяток. Дебют Раша состоялся совершенно неожиданно – травмированный Кенни Далглиш не поехал с командой на выездной матч против Ипсвича, и Пейсли сообщил Рашу, что с командой отправится именно он. Даже не допуская вероятности выхода на замену, валлиец попал в стартовый состав в пару с Джонсоном и страшно нервничал. А уж когда травму получил Дэвид, Раш был на грани психического срыва, да только мудрый Пейсли отрядил в атаку хорошего друга Иана Сэмми Ли, чтобы тот помогал молодому – пусть забить дебютанту не удалось, но их связка с нынешнем тренером Ливерпуля сработала.

Раш через какое-то время вновь был подключен к первой команде, но в семи проведенных поединках так и не сумел поразить ворота соперников, всерьез подумывая о возвращении в Честер. Сторонние наблюдатели также вопрошали: что такого Боб увидел в этом парне? Засомневался и сам Иан, явившийся на ковер к менеджеру. О разговорах недовольных игроков с Пейсли ходили легенды: озлобленный футболист в ярости переступал порог кабинета, сидел там по часу, после чего выходил с широченной улыбкой. Но мало кто из них осознавал, почему его настроение так изменилось – Пейсли умел убеждать, не давая при этом конкретного ответа на скользкий и неприятный вопрос.

С Рашем случилось что-то подобное, хотя их разговор продлился не больше минуты. Форвард был уверен, что делает все правильно – он пытался быть командным игроком, много работал на тренировках, и, если не брать в расчет голевую "засуху", заслуживал похвалы от тренера. Подобная ситуация угнетала Раша, твердо решившего покинуть Анфилд, о чем он и заявил наставнику, в душе, конечно, надеясь на ту жесткую беседу, в итоге которой "Доктор Роберт» убедит его в необходимости остаться в команде. Но Пейсли был спокоен как удав: "Без проблем, парень, я выставлю тебя на трансфер. Но знаешь, в чем твоя проблема? Ты недостаточно эгоистичен на футбольном поле. Будь эгоистом".

Тот совет навсегда изменил Иана, направив его карьеру в нужное русло. Забив первый мяч, он уже не мог остановиться – их связка с Кенни Далглишем стала классикой мирового футбола: первый выступал прекрасным распасовщиком, а второй – отменным финишером. Даже упуская возможность забить, Раш упрямо возвращался на место "место преступления" и стрелял до тех пор, пока соперник не сдавался. Он быстро перешагнул отметку в сто забитых за клуб мячей (для этого ему понадобилось около 160-ти матчей), получил европейскую Золотую Бутсу. Личные рекорды вкупе с командными титулами мгновенно сделали Раши легендой Ливерпуля.

К слову, с самим Далглишем они почти не общались в обычной жизни, но они понимали друг друга на поле без слов. Хотя и это тоже заслуга Пейсли, практиковавшего на тренировках "немую игру" - именно это помогало футболистам лучше чувствовать своего партнера, его положение на поле и предугадывать дальнейшее перемещение. Вопреки представлению о связке Далглиш-Раш, в которой второй выступал исключительно наконечником, Король Кенни всегда высоко ценил мастерство партнера открываться и умение отдать передачу. "Кажется, что это я вижу и чувствую, где будет находиться Раш, но в большей степени именно он читает мои мысли и выбирает правильную позицию". Именно из-за умения открываться под передачи Кенни и выскакивать из-за спин противников Раша прозвали "Призраком".

Они никогда не конфликтовали, просто их интересы были настолько разносторонними, что времени для общения вне работы Далглиш и Раш не находили. Иан до самого момента отъезда в Италию продолжал жить с родителями, и, несмотря на приглашение многих партнеров поиграть в гольф, после игры спешил домой. С этим связана одна любопытная история.

Одно из дерби Эвертона и Ливерпуля завершилось разгромной победой гостей. Но после того поединка бомбардира куда больше волновал вопрос, как же он доберется домой – ведь за превышение скорости его лишили прав на три месяца. Его друг Кевин Рэтклифф, выступавший за Эвертон, вызвался помочь товарищу, который сел в автомобиль вместе с мячом, который после его ударов четырежды побывал в сетке Ирисок. Болельщики Эвертона, увидевшие эту картину, освистали своего игрока, но никоим образом не задели Раша, а уже в самой машине валлиец решился спросить у озлобленного Рэтклифа, осознавшего всю глупость этого поступка, сможет ли тот попросить всех партнеров по команде расписаться на мяче. Раш до сих пор не решается повторить слова, произнесенные Рэтклиффом в ответ. Хотя мяч на подпись все-таки отнес.

Эвертон всегда был самым удобным соперником Раша. Возможно, из-за детской любви к этому клубу именно в матчах с Ирисками Иан почти никогда не покидал поле без забитого мяча, хотя и тот его бенефис был бы невозможен без чуткого покровительства Боба Пейсли. Перед матчем на Гудисоне он подозвал к себе Раша и отчего-то вспомнил: «Знаешь, уже тридцать лет никто не делал хет-трик в дерби». Раш в тот день забил четыре мяча. Даже завершая карьеру в Ньюкасле, он отметился единственным мячом – и тот влетел в ворота Ирисок в поединке на Кубок Англии.
Порой ему становилось скучно среди английских защитников – далеко не самых великих мастеров этого дела. Раш хотел себя попробовать в действии против лучших исполнителей в амплуа – в этом ему могла помочь сборная Уэльса, выйди она хоть раз на крупный футбольный турнир. Так как этого не случилось, Раш был готов к отъезду в другую страну и уже в 1983 году, на пике своей карьеры в Ливерпуле, едва не оказался в Наполи,но тому воспротивился председатель правления клуба Джон Смит.

Раш принял приглашение Ювентуса спустя год после трагедии на Эйзеле. В раздевалке перед выходом на поле игроки Ливерпуля получали совершенно разные сообщения, и больше прочего Иан переживал за своих родных – ведь на стадионе его поддерживали отец, жена и брат. Когда он надел футболку туринской команды, то не чувствовал предвзятого к себе отношения: напротив, местные тифози встретили его овацией и, невзирая на его скромную результативность, почитали валлийца за трудолюбие и полную отдачу на футбольном поле.

Мишель Платини, вместо которого и пришел Иан, сразу же огорчил Раша: «Лучше бы ты перешел пару-тройку лет назад, тогда команда была действительно сильна». Старая Синьора поменяла наставника по ходу того сезона, и Дино Дзофф сумел сработаться с Рашем, но и ему было не под силу пробудить в нем того бомбардира, который уничтожал своих соперников под руководством Боба Пейсли и Джо Фэгана. Раш уехал в Турин из-за солидной зарплаты, но не меньше его волновали и чисто игровые вопросы – валлиец на протяжении всей карьеры хотел совершенствоваться, развивая в себе способность читать игру и выполнять роль второго форварда.

Его главная страсть – забивать – не была удовлетворена должным образом, что он осознал, посетив в том сезоне один из поединков родного Ливерпуля. Камеры выхватили Раша, когда он качал головой после нескольких моментов, упущенных форвардом Красных Питером Бирдсли.

Раш был настроен доказать свой уровень в Турине в новом сезоне и объяснил владельцу Ювентуса Джанни Аньелли, что команде для достижения успеха необходимо три футболиста из одной страны – как, например, в Милане, где есть голландцы. Аньелли попытался подписать Бирдсли, Макмахона, но получал твердый отказ от Кенни Далглиша, тогда уже менеджера Ливерпуля. У Иана была возможность вернуться домой, и ему звонили Алекс Фергюсон из МЮ и Колин Харви из Эвертона. Но Раш твердо решил: «Я никогда в жизни не надену футболку Манчестер Юнайтед или Эвертона».

Приняв решение остаться и убедив в этом руководство туринского клуба, Раш в течение часа ответил сразу на два неожиданных звонка. Сначала с ним говорил Далглиш, приводивший доводы в пользу возвращения на Анфилд, а затем Грэм Сунесс, экс-игрок Красных, тогда руководивший Рейнджерс. И все же последнее победное слово было за Королем Кенни, еще раз набравшим партнера: "Завтра с утра у тебя самолет".

Уже в девять утра Раш предстал как тот призрак перед ошарашенным представителям прессы. Валлиец вновь услышал песни любимых болельщиков, и вскоре снова начал забивать. Вместе с командой он пережил еще одну трагедию – Хиллсборо, и с тех пор больше не подумывал о том, что уйти. Он стал опытнее и мастеровитее, и, получив капитанскую повязку от ставшего менеджером Грэма Сунесса, занялся воспитанием молодежи, взяв под свое крыло юного бомбардира Робби Фаулера. Будучи живой легендой клуба, Раш в раздевалке оставался "одним из парней", следуя заповеди, которую ему дал когда-то Пейсли: так же, как и Кенни Далглиш когда-то помогал ему, он сам передавал все знания и умения молодому пареньку.

Время прощаться наступило в мае 1996 года. Тогда уже твердый запасной, Раш готовился к финальному поединку Кубка Англии против Манчестер Юнайтед. Менеджер команды Рой Эванс не сомневался в необходимости выпустить на поле ветерана, а тот в одном из интервью признался: "Конечно, идеально будет, если я принесу победу любимой команде в таком матче. Хотя неплохо и если сама команда победит, а я просижу весь поединок на скамейке запасных. Успех Ливерпуля – важнее всего".

Раш сыграл, Ливерпуль проиграл, а последним касанием валлийца в футболке команды стало попадание мяча в его плечо – именно после этого отскока Эрик Кантона забьет победный мяч. В тот день все пошло не так, как хотелось бы Рашу и болельщикам Ливерпуля, но история таких великих людей соткана из мелочей, в большей степени роковых событий – как в тот день, когда юный форвард Ливерпуля все-таки решился переступить порог кабинета и поговорить с Бобом Пейсли.

Иван Громиков, специально для Бей-беги

"Я надеюсь, что смогу изменить здесь свой имидж. Я нашел здесь очень хорошую атмосферу. Мне очень нравятся тренировки, и я наберу форму в течение месяца", - звучит перспективно, но после 6 недель в Овьедо Стэн Коллимор фактически завершил карьеру.

Все начиналось для Стэна в новых клубах, пытавшихся реанимировать талант бомбардира – Коллимора почти всегда одинаково – красивые слова, иногда пара-тройка мячей. Но заканчивалось всегда одним и тем же – разочарованием. Приручить "демонов Коллимора" пытался добрый десяток тренеров и психологов, но никто не смог даже понять его и причины некоторых его поступков.

"Я хочу, чтобы все разговоры о моих проблемах остались в прошлом. Я хочу убедить всех, что готов работать на благо Брэдфорд Сити. В этом сезоне я забил за Лестер в ворота Челси и все время, которое проводил на поле, создавал моменты для товарищей по команде. Я могу делать то же самое в Брэдфорде. Я уверен, что мы будем двигаться в правильном направлении", - звучит еще красивее, но результат далеко не так великолепен, как слова Стэна – 8 матчей, 2 гола и вылет Брэдфорда из АПЛ.

"Я хочу завершить свою карьеру здесь, в своем любимом клубе. Я чувствую себя отлично и убежден, что смогу принести огромную пользу Вилле, и дать толчок клубу для будущих свершений. Мои лучшие годы еще впереди", - это уже слова по прибытии в Астон Виллу. 3 года, 46 матчей, 7 мячей и постоянные конфликты с Джоном Грегори, пытавшимся достучаться до форварда. Маловато для игрока за 7 миллионов фунтов.

Только по поводу краткосрочного пребывания в Фулхэме Стэн не пытается найти красивых слов: "Две массажистки этого клуба выжимали из менявсе соки. Большую часть времени я проводил у них на столе и о футболе думать совсем не хотелось".

$IMAGE2$ Завершив карьеру в 2001 году в испанском Овьедо, перед ЧМ-2006 Коллимор уверен в том, что он все равно лучше всех в Англии: "Я гарантирую, что через месяц с того момента, как снова начну играть в АПЛ я вновь вернусь на уровень топ-форвардов. Я вполне могу еще оказаться на чемпионате мира в качестве игрока. Я не вижу нападающих, которые могут мне в этом помешать", - казалось бы это уже "клиника", но эти слова произносятся не просто так.

Стэн Коллимор – уникальный экспонат для любого профессора психологии. Все вышесказанное им было произнесено с абсолютной уверенностью в своей правоте. Он серьезно считает, что даже сейчас может играть в премьер-лиге, хотя уже давно перестал играть даже в "дыр-дыр" с товарищами.

Дело в том, что в голове у Коллимора сидит "голос", который постоянно твердит ему о том, что он должен быть лучшим, самым результативным форвардом как минимум Британии, а то и всей Вселенной. Когда действительность хоть немного совпадала с "голосом демонов" в голове Стэна - поддерживалось иллюзорное равновесие, и Коллимор был действительно хорош. Как только он терял форму – начиналась жуткая депрессия, которая в один момент едва не привела к самоубийству.

Быть "лучшим всегда" он не мог быть хотя бы потому, что не любил тренироваться, не находил общего языка с партнерами за пределами поля и потихоньку приводил свой организм к тому состоянию, когда голова жила своей жизнью, а тело – другой. В конце концов Стэну пришлось обманывать самого себя, своих демонов, чтобы хоть как -то жить с постоянной болью.

Во всех клубах, где Коллимор пытался реанимировать свою карьеру его эмоционального запаса, накрутки хватало лишь на несколько матчей. Как только Стэн начинал понимать, что он уже далеко не тот Коллимор, который был лучшим бомбардиром Ноттингема и Ливерпуля он предпочитал лучше вообще не выходить на поле.

А ведь он был когда-то действительно очень хорош. Его подвиги в "матче десятилетия"» с Ньюкаслом до сих пор помнят болельщики Ливерпуля, среди которых Коллимор, несмотря на все свои последующие "подвиги", остается уважаемым персонажем. Об их дуэте с Фаулером вспоминают с ностальгией. Притом, что даже тогда в лучшие годы Стэн был далек от взаимопонимания с внешним миром и становился частью команды только на футбольном поле. За пределами же его были постоянные недовольства тренировочным режимом, беседы с тренерами, которые пытались понять - в чем же проблема этого игрока и почему он при всем своем таланте остается абсолютно неуправляемым. В нем как будто был заложен механизм самоуничтожения, который начал тикать с самого момента его рождения.

Подобрать "ключик" к Коллимору пытались и Рой Эванс в Ливерпуле, и Джон Грегори в Астон Вилле, и Мартин О`Нил в Лестере. Наверное, самым упорным был Джон, который на то, чтобы понять Стэна потратил не один год. В книге о времени проведенном в Астон Вилле он больше всего внимания уделил именно Коллимору.

Однажды Стэн отказался сидеть на скамейке Виллы потому что это его приводило в состояние близкое к помешательству. В результате психологи пришли к мнению, что Коллимору необходимо лечение из-за постоянной депрессии. Для Грегори это был настоящий шок. "Я был шокирован. Абсолютно шокирован. Сначала я думал, что они шутят. Я понимаю, когда депрессия начинается у матери шести детей, недавно вышедшего на пенсию 65-летнего мужчины, потерявшего работу отца семейства… В конце концов просто у человека в возрасте. Но не у абсолютно здорового физически парня, зарабатывающего едва ли не больше всех в команде!"

В тот момент Грегори смирился с тем, что 7 миллионов, заплаченные за Коллимора уйдут коту под хвост, ибо он был не в состоянии справиться с "демонами Коллимора", как не мог с ними справиться никто. В том числе и сам Стэн. Точнее, в первую очередь, сам Стэн.

Разобраться в его проблемах пытались многие. Сам он писал в своей биографии, что очень серьезно на него повлияло, то что рос без отца, а мать родила его в уже солидном возрасте и очень мало занималась сыном из-за постоянной загруженности работой. Стэн был действительно одаренным парнем. Но до того, как он раскрылся, прошло довольно много времени и клубов. Уолсолл, Вулверхэмптон, где Коллимор занимался в клубной академии, Стаффорд Рейнджерс, где начинал свой путь во взрослом футболе – особых успехов там он не снискал. Как и в Кристал Пэлас, где не смог пробиться в основу из-за сыгранной и результативной пары форвардов Марк Брайт – Иан Райт (да-да, тот самый Райт). Позже Стэн жаловался на то, что в Дворце постоянно прикалывались над его мидлендским акцентом.

Самым счастливым периодом своей карьеры Стэн называет сезон в скромном Саутенде, где он в 30 матчах забил 15 мячей. Наверное, это связано с тем, что тогда "демоны" в голове на время затихли, ибо Коллимор был действительно лучшим игроком этого клуба, именно благодаря его голам Саутенд не вылетел из первого дивизиона.
В июне 1993 года за 2 миллиона фунтов его приобрел Ноттингем Форест, только вылетевший из АПЛ после ухода с поста менеджера Брайан Клафа. 65 матчей и 41 мяч в чемпионате за два сезона, из них 22 гола в АПЛ. Команда сразу же после возвращения занимает третье место и выходит в еврокубки. Стэн Коллимор произвел настоящий фурор.

Он настолько впечатлил всех, что Ливерпуль Роя Эванса не пожалел за него рекордные на то время 8,5 миллионов фунтов. "Когда мы подписали Стэна, то фактически увели его из под носа у Эвертона, и те деньги считались смешными за такого прирожденного бомбардира. Я был в Лондоне в тот день и услышал о его подписании по радио за рулем автомобиля. До сих пор помню радость моего отца и те надежды, которые мы связывали с приходом Стэна. Они еще больше возросли после его впечатляющего дебюта с Шеффилд Уэнсдей, когда он забил победный мяч. К сожалению, он получил повреждение в следующей игре, но когда вернулся забил в ворота чемпиона – Блэкберн Роверс и мы поверили, что теперь наконец-то сможем стать лучшими".

"К сожалению, приблизительно в то же время мы узнали о его характере. После того как он был заменен на Иана Раша мы прочитали его интервью, где он рассказал все что думает о Рое Эвансе и о ситуации в команде. Наверное, в тот момент я впервые подумал, что лучше расстаться с таким игроком и побыстрее. Но после абсолютно великолепных 4-3 с Ньюкаслом, где Фаулер и Коллимор продемонстрировали высочайший уровень игры ему простили многое".

"Но проблемы все же вернулись. Во-первых, он не хотел переезжать из Мидлендса, предпочитая добираться на тренировки каждый день. Кроме того, он почти по любому поводу имел свое, почти всегда отличное от тренерского мнение и считал что он прав. Как показало дальнейшее развитие его карьеры – все было далеко не так как казалось Стэну", - вспоминает Стивен Спид, болельщик Ливерпуля со стажем.

Но все-таки его любили на Анфилде. 28 мячей в 63 матчах чемпионата – такой результат позже многим форвардам Ливерпуля мог только сниться, так что свой след в истории клуба он оставил. Хотя это был и мутноватый след, стоит признать. В принципе по деньгам клуб потерял не много, ибо Астон Вилла умудрилась заплатить за проблемного игрока 7 миллионов, о чем затем в клубе горько сожалели. После трех лет в Бирмингеме Коллимор переходил из клуба в клуб только бесплатно и единственным светлым пятном в его дальнейшей карьере был хет-трик в ворота Сандерленда в составе Лестера.

Было еще множество проблем за пределами поля – избиение подружки Ульрики Йонссон, попадание на первые полосы The Sun вследствие ловушки, подстроенной шакалами из этой "газеты". То, что Коллимор любил заняться сексом всегда и везде он никогда не отрицал, и репортеры подловили его на желании попробовать что-то новенькое с незнакомками на автостоянке.

"Было время, когда я спал с четырьмя – пятью девушками за день. Это все из-за постоянного ощущения одиночества, которое приходит, как только я остаюсь один в своем доме в Кэнноке". Как видим, демоны в голове у Стэна не отпускают его ни на минуту. Находить общий язык он может только с противоположным полом, да и то - на непродолжительный период. У него никогда не было друзей ни в одной из команд. Его называли ленивым эгоистом с "жучками в голове" и старались общаться с ним только на поле посредством футбола.

Сейчас он снимается в кино (Основной инстинкт-2, фильм, как раз для него, ибо этот самый основной инстинкт у него развит едва ли не больше, чем футбольный талант), частенько участвует в качестве гостя в различных ток-шоу, работает экспертом в газетах. Он научился жить со своими демонами - комплексами, депрессией. Если кому-то хочется его осуждать – ваше право. Мне его просто жаль.

Сергей Бабарика, специально для Бей-беги

"Шотландский след" в истории Ливерпуля прослеживается - Шенкли, Далглиш....
Улыбнуло, как пошутил Джо Фэгэн: "У нас с Далглишем идеальное взаимопонимание – я не понимаю, что говорит он, а он не понимает, что говорю я!"